В далеком прошлом, когда жизнь человечества была не такой безопасной, как сейчас, а война считалась нормальным состоянием в отношениях между племенами, народами или государствами, спорные ситуации старались разрешать, руководствуясь в основном здравым смыслом. В целом доминировало представление о том, что конфликтную ситуацию лучше стремиться разрешить мирным путем. Возможно, в связи с этим, а также из-за религиозного контекста так ценились свидетельства и особые знаки, которые бы указывали на правоту одной из сторон, если спор решался, например, жребием либо испытанием водой и железом.

В античной мысли конфликты понимались как нечто негативное. Впрочем, это не помешало Гераклиту увидеть источник конфликта непосредственно в самой сущности мира и его противоречивой природе. Гераклит первым обнаружил конструктивный потенциал конфликта как закономерного процесса борьбы противоположностей, чем, по сути, заложил основы диалектики.

Другие античные мыслители относились к конфликтам, особенно к войне, более определенно. Платон, например, считал войну величайшим злом, а Эпикур надеялся на то, что последствия конфликтов заставят человечеством задуматься и выбрать мирное существование. В Древнем Риме и Средневековье войны мыслились как способ восстановления справедливости, если было необходимо изгнать врага с территории государства или воздать обидчику по заслугам.

В ряду представлений о конфликте в Новое время заслуживают внимания идеи Никколо Макиавелли, который осмыслил проблему системно и пришел к выводам о том, что конфликты являются стабильным и универсальным состоянием общества, поскольку они заложены в самой человеческой природе, стремящейся к материальному обогащению, а наиболее предрасположены к социальным конфликтам знатные люди, в чьих руках находится государственная власть. В дальнейшем социальные конфликты рассматривались в европейской философии применительно к идее автономного индивида, его прав, индивидуальной свободы и размышлениям о «человеческой природе».

В качестве инструмента урегулирования конфликтов был предложен общественный договор, предназначенный для поиска разумного сочетания частных и общих интересов. Идеей социального контракта мыслители не исключили конфликта, но создали формы социальной свободы, в которых столкновение не превращалось во взаимное уничтожение.

Классическая либеральная идеология в различных версиях (как в охранительной Гоббса, так и радикальной Локка и Руссо) рассматривала социальный конфликт в контексте концепций свободы и права. Либеральная идеология была связана с рационалистической философской традицией и антропологией, в которой центральное место занимал тезис о человеческой рациональности. В логическом смысле это означало возможность при анализе социального конфликта, наконец, апеллировать к универсальному, к разумной субстанции, идентичной самому себе, — Разуму.

Классики социальной теории, представляя различные идеологические ориентации и создавая оригинальные социологические концепции, по-разному осмысляли особенности современного им промышленного общества и присущих ему социальных конфликтов. Вместе с тем социальные науки предполагали отказ от оценочных суждений и оперирование только «социальными фактами» по Дюркгейму. И здесь такими доступными для научного анализа фактами выступали отношение к конфликту и его оценка.

До начала XX в. проблематика конфликта разрабатывается в рамках социологии как теории индустриального общества. Центром развития социологии в этот период является Европа. В понимании отцов-основателей социальный конфликт в формах классового конфликта, аномии, борьбы статусных групп, конкуренции культурно-исторических типов пронизывает общество.

Индустриальная экономика с помощью отношения к собственности по Марксу, системы функционального разделения труда по Дюркгейму или профессиональной структуры социальной дифференциации по Веберу определяет способы взаимодействия и общения людей. Она внутренне противоречива, чревата многообразными социальными конфликтами. Настроенная критически и порой обличительно, классическая социология довольно оптимистично смотрела на перспективу социальных изменений. Социологи предлагали теории общественных трансформаций и обращались с ними к публике, так же решительно настроенной на преобразования и реформы.

Бурный рост эмпирических исследований, сопровождающийся разработкой методологического инструментария социологических исследований. Ученые отказываются от больших теорий, которые, объясняя все в целом, не могут объяснить конкретное явление, событие или процесс. Теперь уличные столкновения, конфликты местных жителей и эмигрантов, производственные трудовые конфликты на заводах и фабриках интересуют исследователей.

Этим, в частности, занимается Чикагская школа. В более широких масштабах ученые сосредоточиваются на ошибках, возникающих при адаптации индивида к социуму, и преградах, мешающих достижению согласия в обществе. Психологические вопросы входят в социальную структуру, значит, индивидуальные проблемы также относятся к социальному конфликту.

Анализ социального конфликта замещается анализом напряженности и психологических ошибок. В структурном функционализме конфликт интерпретируется как «социальная болезнь», а противоположность — поиск равновесия, состояния сотрудничества — понимается как «социальное здоровье». На фоне безусловного доминирования системного и структурно-функционального подходов в середине ХХ в. социология, как и в целом мировое сообщество, стала более идеологизированной.

В дискуссионных баталиях столкнулись радикальные критики и апологеты капитализма, а на научную сцену вышла, собственно, конфликтологическая парадигма. В конце 1960-х — начале 1970-х гг. появляются новые теории общества, которые пытаются отрефлексировать существенные социальные сдвиги. Это, в частности, теории информационного, технотронного, постиндустриального общества.

В последнее десятилетие XX в. социологические теории неразрывно связаны с осознанием глобализации как ключевой тенденции современности. Если вплоть до конца 1980-х гг. мир мыслился в таких категориях, как холодная война и гонка вооружений, то, когда произошел распад Советского Союза и социалистического блока, эти объясняющие схемы сделались неактуальными. В конце XX в. востребованным оказался неолиберальный миф о глобальной победе Запада, но уже первое десятилетие XXI в. показало его несостоятельность.

Окончание холодной войны не принесло глобального мира и процветания. Глобальные экономические кризисы, обострившееся соперничество за глобальное лидерство, череда «оранжевых революций» в незападных странах, хрупкость системы международной безопасности заставляют модернизировать классические объяснения и вырабатывать новые подходы к осмыслению современного глобального мира и перспектив глобальных конфликтов. Современные социальные конфликты, даже локальные, имеют глобальное измерение.

Таким образом, в общественных науках фактически уживались две модели — конфликта и согласия. Изначально обе модели были ценностно окрашены. Даже социал-дарвинисты, утверждавшие, что доминирует «естественный» характер возникновения конфликтов, так и не сошлись во мнении относительно того, являются ли конфликты «неизбежным злом» или «позитивным фактором естественного отбора».

Одновременно для подавляющего большинства социологов перспектива устранения напряженных ситуаций из жизни общества представлялась, несомненно, существенно более привлекательной, а следовательно, и конфликты рассматривались в основном как временное отрицательное явление, вызванное «несовершенством» общественного устройства.

Интерес к конфликтному состоянию проявили радикальные интерпретаторы дарвиновских идей — социал-дарвинисты. Они считали, что борьба за существование и выживание — это единственный закон природы, который не только невозможно, но и не следует изменять. Как известно, под социал-дарвинизмом понимают обобщающее наименование для различных идейных течений, возникших после появления в 1858 г. популярнейшей книги Ч. Дарвина «Происхождение видов».

Мы, безусловно, сталкиваемся с социал-дарвинизмом в современной повседневности, поскольку его принципы часто берутся отдельными индивидами в качестве жизненной философии, однако сегодня социал-дарвинизм уже не претендует на статус научной обществоведческой теории. Крайнее упрощение и вульгаризация объяснений общественного поведения в творчестве многих авторов, разделявших социал-дарвинистские идеи, были подвергнуты тщательной критике внутри научной социологии. Многие мыслители (в их числе есть и наши соотечественники) показали, что взаимопомощь, альтруизм, бескорыстие играют в выживании сообществ не меньшую роль, нежели борьба за реализацию собственных интересов.

Однако побежденный в книжной теории социал-дарвинизм на практике никуда не делся. В массовом сознании, в словах и делах политиков, идеологов, владельцев крупных капиталов его доводы в пользу права сильного во внутренней и внешней политике до сих пор считаются убедительными аргументами. Более того, само по себе приписывание социальным конфликтам статуса естественности и вечности способствует их оправданию, что в хрупком глобальном мире опасно и непродуктивно.

Марксизм в социологии часто называют примером теории конфликта. В XXI в. марксистские идеи переживают ренессанс, хотя недавно казалось, что классовый подход крайне непопулярен. Несмотря на то, что альтернатива классовому подходу в виде теорий стратификации на фоне роста благосостояния среднего и рабочего классов в развитых капиталистических странах заставила по-иному взглянуть на термины марксизма, очень многие аргументы К. Маркса приобрели статус доводов здравого смысла.

Например, объяснение всех значимых исторических событий экономическими причинами или столкновением экономических интересов распространено и в теории, и в общественном сознании. Многие элементы классового подхода Карла Маркса также продолжают быть актуальными как аналитический инструментарий для изучения современных социальных конфликтов.

Как известно, классовая борьба может выступать в формах экономической, идеологической и политической борьбы. Маркс неоднократно акцентировал внимание на том, что рабочий класс самостоятельно может артикулировать только экономические цели. Идеология и политика — дело политического авангарда, партии.

В промышленном обществе социальный конфликт — «по преимуществу» классовый конфликт. Маркс отмечал, что классы в своей чистоте и абстрактной определенности появляются именно в промышленном капиталистическом обществе. «Классовый подход» как объясняющий принцип социальных противоречий капиталистического общества впоследствии экстраполируется на всю историю. А история, в свою очередь, предстает как борьба классов, цепь социальных революций, и вследствие этого упрощается и вульгаризируется.

Перспектива всеобщего разрешения социального конфликта, обрисованная Марксом, также оказалась утопией. Ведь в конечном счете преодоление всех форм социального неравенства бессильно по отношению к неравенству людей как индивидуумов, понимание чего и заставляло Маркса отождествлять коммунизм с полным завершенным гуманизмом и возлагать надежды на нравственную развитость человека труда. И марксизм (главным образом «советский»), и структурный функционализм с их выраженным наукоцентризмом и неподвижными объясняющими схемами оказались неспособны постичь социальные конфликты современных динамичных обществ.

А такие марксистские понятия и связанные с ними проблемы как отчуждение, самосознание и идеологическая борьба были экспроприированы леворадикальными доктринами с их критическим пафосом по отношению к современному капиталистическому обществу и иллюзией тотального конфликта. В конце концов, основанные на этих доктринах социально-политические конструкты и попытки их практического осуществления породили трагические социальные эксперименты ХХ в.

Понятие «теория конфликта» появилось впервые в 1956 г. в работе Льюиса Козера «Функции социального конфликта». Несколько позже этот термин был вновь использован Ральфом Дарендорфом в работе «Классы и классовый конфликт в индустриальном обществе». Льюис Козер разрабатывал теорию конфликта в рамках обновленного структурного функционализма и отстаивал реформистский характер социологии.

Его теория конфликта была своего рода альтернативой теории порядка Толкотта Парсонса. Козер понимает порядок и конфликт как два равнозначных социальных процесса. При этом он апеллирует к классическому социологическому наследию, в частности к формальной социологии Георга Зиммеля, в рамках которой конфликт осмысляется в качестве столь же универсальной формы социальности, как и согласие.

Козер пытается описать условия, при которых конфликт позитивен или негативен. Он доказывает, что конфликт как социальный процесс и форма социального взаимодействия является способом формирования, стандартизации и поддержания социальной структуры, что он способствует установлению и сохранению границ между группами, что межгрупповой конфликт способен реанимировать групповую идентичность, предохраняя группу от ассимиляции. Главным в конфликтологии Козера является представление о способности структур быть результатом социального конфликта и возможности их обновления, утверждения и поддержания путем конфликта внутри групп и между ними.

В современной науке социальный конфликт понимается как самая последняя стадия развития противоречий в отношениях между людьми, социальными группами или обществами. Конфликт в целом характеризуется столкновением противоположно направленных интересов, целей и векторов взаимодействия. Конфликты могут быть явными или скрытыми, но в их основе всегда лежит отсутствие согласия между двумя или более сторонами. Мы можем вспомнить определение Макса Вебера: «Конфликт — это стремление противопоставить свою волю другой, сопротивляющейся ей, ориентируясь на ожидание определенного действия другого».

Хотя мы понимаем конфликт как столкновение противоположностей, он является существенной стороной взаимодействия людей в обществе и важнейшим элементом социальной жизни. Важнейшая сторона социального конфликта состоит в том, что конфликтующие стороны действуют в контексте более широкой системы связей, которая модифицируется (укрепляется или разрушается) под воздействием конфликта. Говоря о типологии конфликтов, стоит учитывать, что всякая корректная классификация осуществляется по какому-то определенному признаку.

Этот признак называется основанием или критерием классификации. Основания могут быть разными: в конфликтологии чаще всего рассматриваются типы конфликтов, различающиеся по предмету, составу участников конфликта и сферам проявления. По предмету конфликты могут быть ресурсные и ценностные.

По составу участников выделяют конфликты внутриличностные (между различными психическими состояниями одного человека), межличностные, групповые (между малыми группами в составе одной общности; между большими и малыми группами), смешанные (между личностью и группой), конфликты в организациях (где конфликтующими сторонами являются структурные подразделения организации), межгрупповые конфликты между большими социальными группами (классовые, межнациональные, религиозные и др.).

Различные типы конфликтов взаимосвязаны между собой: конфликты одного типа могут переходить в конфликты другого типа (например, внутриличностные в межличностные, межличностные в групповые). На основании сфер проявления конфликта выделяют следующие типы:

Соответственно, основные функции конфликта могут быть объединены в блоки конструктивных и деструктивных функций. Оценивая их, необходимо иметь в виду следующие обстоятельства:

Наиболее детальный анализ конструктивных и деструктивных функций конфликта представлен Льюисом Козером в книге «Функции социального конфликта» (1956 г.). К важнейшим негативным (деструктивным) функциям конфликта он относил ухудшение социального климата, неадекватное восприятие и непонимание конфликтующими сторонами друг друга. Может формироваться образ врага, прекращаться сотрудничество между конфликтующими сторонами. Также в конфликте возникает дух конфронтации, заставляющий людей стремиться к победе во что бы то ни стало вместо решения реальных проблем и преодоления разногласий; материальные и эмоциональные затраты на разрешение конфликта.

Главной позитивной (конструктивной) функцией социального конфликта по Козеру является способность конфликта не дать сложившейся системе отношений застыть, окостенеть. Конфликт толкает ситуацию к изменению и развитию. Кроме того, конфликт играет информационную роль, поскольку его участники лучше узнают друг друга, а также способствует укреплению групповой сплоченности, снимает «синдром покорности», стимулирует активность людей. В конфликте выявляются незаметные до того достоинства и недостатки людей, создаются условия для оценки людей по их моральным качествам — стойкости, мужеству и порядочности. Развязывание конфликта снимает подспудную напряженность и дает ей выход.

Социальный конфликт часто возникает из-за столкновения разных убеждений или взглядов на одну и ту же проблему. Например, до сих пор существует конфликт между католической и православной церковью по поводу религиозных концептов и обрядов или спор между коммунистами и либералами по вопросу истинной природы справедливости, демократии и правильной формы политического устройства. Субъективные причины социальных конфликтов могут заключаться в противоречиях между интересами людей и нормами поведения в обществе, на что обратил внимание Толкотт Парсонс.

Например, норма требует заботы о других, а экономический интерес толкает к наживе. Глубинной же основой социального конфликта являются потребности социальных субъектов. Именно они образуют сущность эмоций, убеждений, интересов, идей и других субъективных побуждений социальных конфликтов.

Только по отношению к имеющемуся у нас социальному идеалу мы можем оценить наши действия как правильные или неправильные. Социальный идеал различен у разных людей, отсюда и противоречия, вызывающие социальные конфликты. Например, с позиции политической философии наличие либерального или социалистического идеала — важнейшее субъективное условие социального конфликта в современном обществе.

Объективными причинами конфликтов являются те причины, которые находятся вне сознания и воли людей, социальных общностей, институтов, организаций. К ним можно отнести диспропорции социальной структуры или неравенство возможностей индивидов. Последнюю причину часто рассматривают применительно к бытовой, экономической, политический, национальной, образовательной, религиозной сферам.

В общественных науках давно обнаружена связь между социальным неравенством (равенством) и эффективностью общественного производства: чем выше социальное неравенство, тем больше эффективность общественного производства, темпы общественного развития и социальная нестабильность. В рыночных странах существует универсальный механизм нахождения баланса (единства) этих двух сторон. Это механизм политической демократии, наличие правых, центристских и левых партий в политической надстройке общества.

Когда у власти правые партии, общество в первую очередь ориентировано на эффективность производства. Постепенно нарушается справедливое распределение производимых товаров, возникают возмущения рабочих и политическая нестабильность. В результате к власти приходят левые партии, которые сосредоточены на более справедливом перераспределении производимых благ.

Учеными также замечено, что чем выше в обществе удельный вес интеллигенции, тем выше вероятность расшатывания нормативной системы культуры. Правда, чем выше материальный уровень жизни населения, тем ниже вероятность такой угрозы. Например, в США и России высок удельный вес интеллигенции, однако материальный уровень жизни населения не одинаков.

В результате российская интеллигенция чаще ставила под сомнение и критиковала нравы своего общества, а американская чаще их одобряла. Важным для конфликтологии является изучение возможностей регулирования конфликтов, ведь эта деятельность является наиболее эффективным средством уменьшения насильственности почти всех его видов. Ральф Дарендорф подчеркивал, что конфликты не исчезают только лишь по причине их регулирования; их интенсивность может и не снизиться, но регулирование означает, что они контролируются и приводят к структурным преобразованиям. Человеческим обществам предстоит еще очень многому научиться в плане управления конфликтами для того, чтобы действительно приручить этот опаснейший, но эффективный инструмент развития.